Она ждала его два года, и 29 сентября 1818 года они поженились. Примерно через год у них появился первый ребенок – девочка.
Росла семья, рос и успех художника. Он рисовал важных людей, таких как изобретатель Эли Уитни, президент Йельского колледжа Джереми Дей, писатель и лексикограф Ноа Уэбстер, маркиз де Лафайет, президент США Джеймс Монро. Тем временем художник поддерживал в себе интерес к изобретениям и улучшению мира. Вместе с братом он построил водный насос для пожарных машин. Они запатентовали его, но заработать на нем не смогли. Он изобрел также аппарат для резки мрамора, позволяющий обрабатывать скульптуры, но не запатентовал его.
Казалось, художник прочно стоит на ногах. Но в 1825 году, работая над очередным полотном в Нью-Йорке, он получил письмо от отца, в котором сообщалось о болезни его жены. Он бросился домой, но супруга уже умерла. Что было еще хуже – он не успел на похороны. Художник был раздавлен.
Звали этого человека Сэмюэл Финли Бриз Морзе. Со временем он оправился от скорби по жене, но разочарование от медленной скорости передачи сообщений у него осталось. В результате Морзе начал изучать действие электричества и электромагнитов. В 1832 году он задумался о приборе, который передавал бы сообщения по проводам на большие расстояния. Морзе также приступил к созданию кода из точек и тире, пригодного для передачи сообщений.
Начало XIX века было временем больших экспериментов и быстрого распространения электричества. Морзе интересовался достижениями других, изучал их изобретения. В свои новинки он не раз вносил изменения. В 1838 году он публично продемонстрировал прибор для передачи сообщений на дальние расстояния, названный им телеграфом. Морзе прославился именно благодаря этому прибору, а также коду, получившему имя изобретателя. Морзе принес миру новую эру коммуникаций. Раньше общение с другими людьми, живущими далеко, занимало дни, недели и даже месяцы. Благодаря Морзе оно сократилось до минут. Технология изменила мир.
За изобретение телеграфа Морзе был удостоен многих почестей, но принимал их с большой скромностью. Однажды он сказал: «Я с пользой применил электричество не потому, что лучше других людей, а лишь потому, что Бог, предназначавший его для человечества, должен был открыть секрет через кого-то. Бог пожелал открыть его через меня». Неудивительно, что с таким отношением Морзе оказался способным оправляться от своих неудач, мог учиться и расти. Он хотел учиться, и нам тоже следовало бы заразиться этим духом.
Жизнь каждого человека – дневник, в котором он хотел бы делать одни записи, а делает другие. Трудный час наступает для человека, который сравнивает свои записи с тем, что он клялся совершить.
Дж. М. Бэрри
Романист Дж. М. Бэрри заметил: «Жизнь каждого человека – дневник, в котором он хотел бы делать одни записи, а делает другие. Трудный час наступает для человека, который сравнивает свои записи с тем, что он клялся совершить». Для меня час сравнений бывал трудным. Во многих отношениях я оказался не тем, кем хотел бы стать, и не сделал многое из того, что намеревался. Но если в момент сравнения желаемого и действительного мы смиренны и открыты для уроков, преподаваемых нам жизнью, то наши шансы на успех растут. Зная, что сделали все, что могли, мы, пожалуй, порадуемся своим достижениям и обретем душевный покой.
Глава 3
Реальность – основа учения
Чарлина Шиф родилась в благополучной, любящей семье в украинском городке Горохов – до войны он принадлежал Польше. У нее было хорошее детство. Отец занимал должность профессора философии в университете неподалеку от Горохова, он любил Чарлину и проявлял терпение, когда она шалила. Однажды мать красила комнаты в доме, а Чарлина взяла кисть и раскрасила семейное пианино. Отец не кричал на нее. Он наказал дочь, но принял во внимание, что она сразу же попросила прощения, и использовал этот случай, чтобы научить ее, как важно не портить чужую собственность. Мать Чарлины была учительницей, но оставила педагогическую карьеру ради нее и ее старшей сестры Тии. Мать очень любила Чарлину, покупала ей красивые наряды и игрушки чуть ли не каждый день. Жизнь девочки текла чудесно.
Затем для Чарлины все начало меняться. В 1939 году, когда ей было 10 лет, Польшу оккупировали Германия и Советский Союз. Горохов, где жила Чарлина, отошел к СССР. Положение ее семьи не очень ухудшилось. Все резко изменилось в 1941‑м. Гитлер решил захватить всю Польшу и его войска вошли в городок. Отца Чарлины нацисты схватили немедленно, и больше девочка его не видела. Вскоре Чарлину с матерью и сестрой загнали в еврейское гетто, где они вынуждены были делить одну комнату с тремя другими семьями. Чарлине шел 12‑й год.
Мать Чарлины отправляли на принудительные работы и девочек иногда тоже. Еды не хватало, и нужно было ухитриться выжить. У матери появился план: она взялась за поиски сельчан, которые согласились бы спрятать ее семью. Она нашла крестьянина, у которого было решено оставить 16‑летнюю сестру Чарлины. Другой крестьянин сказал, что примет к себе Чарлину и ее мать.
«Однажды в 1942 году, кажется, ранним летом (дат я не помню), мы проснулись, и я попрощалась со своей замечательной старшей сестрой, – вспоминала Чарлина. – Мы ничего о ней не слышали несколько дней, и это было хорошо. Это значило, что она прибыла на место, что все шло по плану. Когда мать пришла с работы, она велела мне надеть лучшие вещи и обувь, взять с собой запас одежды. В тот вечер нам нужно было уйти из гетто».
Резервацию, в которой они находились, с трех сторон окружала ограда, а с четвертой – омывала река. Поздним вечером под покровом темноты узницы направились к реке и вошли в воду. Но, прежде чем пересечь реку, они услышали выстрелы. На другом берегу их поджидали солдаты. «Мы тебя видим, еврей!» – кричали они. Другие узники пытались бежать тем же путем, что Чарлина и ее мать. Многим евреям пришлось выйти из укрытий и поднять руки. После этого их сразу же расстреляли.
Чарлина и ее мать кое-как укрылись в камышах. Вода доходила девочке до шеи. Мать велела молчать и кормила ее мокрым хлебом. Они простояли в реке четыре дня! Однажды утром Чарлина проснулась и увидела, что матери нет.
Положение девочки было ужасным. Ей было 12 лет, и она осталась совсем одна на недружественной земле, где за ней охотились и грозили убить, как зверя. «Мне хотелось плакать, но я знала, что должна молчать», – вспоминала Чарлина позже.
Когда солдаты в конце концов ушли, Чарлина пробралась к ферме, где крестьяне обещали спрятать ее с матерью. Но девочку не приняли с распростертыми объятиями. Ей дали понять, что днем она еще может посидеть в хлеву, а к ночи должна уйти, иначе ее выдадут.
Поначалу Чарлина не осознавала своего положения. Она вспоминала: «Я жила, как дикий зверь, блуждала по лесам, ища свою мать. Я не могла даже подумать, что никогда ее не найду, я должна была ее найти. Куда же мне было пойти, что мне было есть, кто бы позаботился обо мне?»
Некоторых людей подобные жуткие ситуации окончательно убивают, а иные адаптируются и учатся выживать. Чарлина выбрала второе. Девочка, выросшая в городке, полностью зависевшая от своей матери, сумела самостоятельно выжить в лесу. Иногда она натыкалась на других евреев, скрывавшихся от властей. Однажды она встретила небольшую группу мужчин, женщин и грудного ребенка, бежавших из разных гетто. Местные дети их обнаружили, и евреи вместе с Чарлиной спрятались в стогу сена. Деревенские жители взяли вилы и стали протыкать ими стог. Погибли все, кроме Чарлины.
В другой раз, когда Чарлина, утащив у крестьян какие-то объедки, возвращалась к укрытию, где она спала, девушка лет 18 дружески предложила ей помощь. Они договорились встретиться на следующее утро, но ночью Чарлина что-то заподозрила и на следующий день спряталась высоко в ветвях дерева. Вскоре показалась девушка вместе со своим братом. Из их слов Чарлина поняла, что они собирались обобрать ее и выдать властям за вознаграждение.
В годы скитаний бывали у Чарлины и моменты, когда она действительно чувствовала людскую доброту. Однажды на сеновале, где она спала, Чарлину обнаружила молодая батрачка. Она принесла ей еду и одежду. «Мне пришлось долго приходить в себя, – вспоминала Чарлина. – Со мной обращались как с человеком, по-доброму. Но к тому времени я уже забыла, что это такое». Девушка кормила Чарлину почти две недели, но затем на ферму пришли два полицая и застрелили батрачку, объявив ее еврейкой.
«Я провела в лесу два года, – рассказывала Чарлина. – Днем спала в ямке, которую выкопала в земле, а ночью вылезала оттуда и искала что-нибудь поесть, все равно что. Я была очень больна».
